Потерять «преимущество своего поля» и проиграть, поймав «конфетку» на флопе
После завершения Мировой Серии Покера я принял решение уехать из душного Лас-Вегаса и двинуться с семейством в Калифорнию. Одно из достоинств проживания в Лас-Вегасе – это его близость к Южной Калифорнии с ее достопримечательностями. Так что у меня появился шанс побывать в одном из моих любимых игровых заведений, в казино «Коммерс».
Мне кажется, у игры в покер в непривычной обстановке есть один только недостаток — это отсутствие «преимущества своего поля». Несмотря на то, что в покер-тусовке Лас-Вегаса постоянно возникают свежие лица, в целом, я знаком с манерой игры большинства завсегдатаев. Когда я участвую в игре где-то еще, я ловлю себя на мысли, что мучаюсь вопросами по поводу участников игры и обстоятельств, на которые я способен лишь только правдиво сказать: «не знаю». Игра в таких обстоятельствах дает мне доход меньше, чем игра против известных оппонентов.
Я участвовал в игре в $40-$80 лимитный холдем, партия шла оживленно, оппоненты встретились нетрудные. Пара моих соперников сделали колл на префлопе, еще один участник игры сделал рейз. Последующий участник игры уравнял; и тут я, будучи на месте малого блайнда, взглянул на собственные карты и увидел Q J. С этой рукой я люблю выступать против нескольких оппонентов, так как имеется вероятность значительно ее улучшить, в то время как оппоненты, скорее всего, будут тянуть мертвую. Я поставил еще $60, чтобы уравнять рейз, и после этого флоп углядели пятеро, поставив по $80.
На флопе прибыло как раз то, что необходимо — 10 9 8. Это была не просто конфетка – стрит – на флопе, разномастный стол значительно упрочивал мои позиции. Я бросился в сражение, считая, что смогу сорвать неплохой куш благодаря хорошему столу и четверым соперникам. Когда приходят такие карты, многие участники игры могут надеяться на хорошую руку. Особенно учитывая, что такие оппоненты, как встретились мне, готовы держаться до терна, имея на руках лишь только оверкарту.
Двое игроков колировали мою ставку $40, а еще один участник игры, именно тот, который уравнял рейз на префлопе, проделал колд-рейз, всем собственным обликом показывая твердость своих действий. В принципе, мне не нравится неспешно разыгрывать стрит на флопе, так как даже структура флопа провоцирует участников игры делать ставки. Но в этих обстоятельствах казалось, что неторопливая игра доставит немалую выгоду. Я рассчитывал, что большая часть соперников будут тянут мертвую или создавать хилые комбинации. Громадное число карт могло улучшить руку кого-то из оппонентов, разрешив составить ему вторую по существенности комбинацию, следовательно, на терне можно выдавить массу ставок. Более того, я полагал, что у игрока, который ставил последним, на руках весьма неплохие карты, и у меня получится вынудить его сделать рейз на терне, в том случае, если я стану играть неторопливо. Поставив $40, я сыграл флэт-колл.
На терне прибыла ну очень плохая карта, 10, другими словами, у кого-то вместо старшей пары получился сет, а, может быть, еще у кого-то бубновый флэш-дро. Я подбросил $80 в банк. Участник игры, сидящий от меня слева, который как-то крайне незамысловато тормошил свои фишки и карты, слегка замешкался и коллировал. Вероятно, он думал о возможности скинуть карты. Пока он размышлял, участник игры, сделавший рейз на флопе, уложил фишки в столбик, изображая, что намеревается повысить. Его взвинченность показалось мне непритворной, и я задумался, а вправду ли у меня хорошая рука. После того, как оппонент, находящийся перед ним, сбросил карты, мистер «взвинченный» сделал рейз, после этого его визави тоже, в свою очередь, отступился от борьбы.
Как мне быть? Стоящая ли у меня рука? Я не понимал. Этому господину несомненно была по нраву его комбинация, но достаточно ли у него опыта, чтобы оценить ее действительную стоимость? Он не казался бывалым игроком. Я был убежден, что он не намеревался скинуть карты, так как имел все причины думать, что моя рука – наилучшая. Вероятно, он поймал стрит на флопе или составил три десятки и придал слишком большое значение силе своей руки. Кроме этого, он мог захватить необходимую карту и скопить фулл-хаус. Я принял решение просчитать разные версии. Если вдруг моя рука лучшая, то не следует ни разрешить оппоненту слева достроить руку, ни проворонить ставку от господина «взвинченного». Но если вдруг моя рука не самая лучшая, нельзя делать ререйз в ответ на рейз господина «взвинченного», вручив добавочную сумму, кратную четырем ставкам, владельцу сильнейшей руки. Мне не кажется, что с моими картами у меня получилось бы уйти от борьбы, даже в том случае, если он повысил бы ставку вчетверо. Я еще мало успел освоить его м
анеру игры, чтобы разобраться, лучше его рука или хуже моей.
Я стал размышлять, что же за карты на руках у участника игры, сидящего рядом со мной? Три десятки? В этой ситуации он не стал бы так колебаться: коллировать или нет. Я был не расположен к мысли, что у него флэш-дро – чересчур долго он раздумывал, как ему быть. Карманная пара или на худой конец присутствие 8 или 9 приносило ему четыре аута, в этих обстоятельствах коллировать нормальную ставку, с учетом возможного стрит-дро у оппонентов, было бы верным выбором, но коллировать двойную ставку – ошибочным. У него на руках стрит-дро? Вероятно.
Все мои размышления были устремлены на эту тему. Я решил коллировать рейз господина «взвинченного» и дать третьему участнику игры сделать ставку, не беспокоясь о том, что доставляю ему шанс достроить руку. Я считал, что всякая из его потенциальных комбинаций, с коими он принял бы ставку, располагала неблагоприятными шансами на выигрыш. Еще я не желал лишаться двух ставок в ситуации, если вдруг моя рука слабее, чем у господина «взвинченного». Третий оппонент коллировал, и мы остались втроем на ривере.
На ривере прибыла дурная карта — 8, в итоге на столе очутились две пары. Я произнес «чек», соперники поступили так же.
Господин «взвинченный» первым заявил: «У меня стрит», вскрывая разномастные J-7.
«У меня фулл-хаус», — произнес мой оппонент, которого я не захотел выдавить из игры на терне. Он предъявил 8 7, другими словами, на флопе он словил пару и стрит-дро, надеясь на 6 или валета, при всем при том в этой ситуации он не выиграл бы. Я клял себя за то, что не сделал рейз, дозволив оппоненту с его 8 7 достроить фулл-хаус. Так как у него имелось четыре аута против двух стритов, его желание сделать колл было верным. Господин «взвинченный» волновался на тему своей «ужасной руки». Анализируя все снова, я шаг за шагом продумал свою игру. Безусловно, я желал сорвать банк, но, тем не менее, мне не кажется, что я вел себя ошибочно. Вы обязаны оценивать обстоятельства, в первую очередь, отталкиваясь от вероятного уровня комбинаций противников, а потом только размышлять о размере ставки. Уравнивая ставку без рейза, я уменьшал свои вероятные потери на случай, если у господина «взвинченного» наилучшая рука, но это обошлось мне в потерю преимущества перед третьим противником, у которого имелись 8 7 на руках, и который разыгрывал свою руку верно.
Я проделал все, что было возможно, используя те знания, которые у меня были – так что мне попрекнуть себя не в чем. Так что я поступил как прежде — хладнокровно разыграл следующую игру лучшим манером, показав все свои способности.
Опыт Роя Кука — более 60,000 суммарных часов игры в покер на профессиональном уровне. Его книга – обязательная часть покер-индустрии всемирной паутины с тех самых пор, как она возникла. Его давнишний партнер, Джон Бонд, — свободный беллетрист, живущий в Южной Флориде.